Букеты

Как ни прекрасен тюльпан своей окраcкой как ни оригинальна его форма, но почему-то ни греческая, ни римская мифологии не создали никакого сказания. И это тем более странно, но тюльпаны в диком состоянии в обилии растут на священной горе Ида в Греции, где их не могли не заметить как сами жители, так и все те, кто были творцами мифологии.

Как ни прекрасен тюльпан своей окраcкой как ни оригинальна его форма, но почему-то ни греческая, ни римская мифологии не создали никакого сказания. И это тем более странно, но тюльпаны в диком состоянии в обилии растут на священной горе Ида в Греции, где их не могли не заметить как сами жители, так и все те, кто были творцами мифологии.

Первые сведения об этом прелестном цветке мы встречаем в Персии. В этой стране сказаний и песен о розе. Оригинальный, в виде фонаря или кубка цветок не мог пройти незамеченным и носил название «дульбаш» — турецкая чалма, от которого впоследствии произвели слово тюрбан. Он был воспет многими персидскими поэтами и особенно знаменитым Гафизом, который говорит, что с девственной прелестью тюльпана не могут сравниться ни нежные движения кипариса, ни даже сама роза.

Но еще большей любовью пользовался тюльпан на Востоке, у турок, жены, которых разводили его в обилии в сералях, где многим из них, быть может, он напоминал их детство, их родину, или утерянную свободу.

В сералях ежегодно справлялся чудный, волшебный праздник тюльпанов, на который султан смотрит как на лестное доказательство расположения и любви к себе своих жен. В этот день весь сераль принимает феерический вид. Все сады, все залы украшаются бесчисленным множеством причудливо развешанных разноцветных тюльпанов-фонариков, которые, будучи зажжены вечером, блестят как в какой-нибудь феерии тысячами тысяч огней. Все дорожки садов устилаются драгоценными пестрыми коврами, самые тонкие духи бьют фонтанами и распространяют всюду свой дивный запах, а на возвышениях, на самом видном месте выставлены в красивом рисунке тысячи разнообразных, самых красивых и редких в полном расцвете тюльпанов. В таком поэтическом, окруженном грезами виде представляется тюльпан у жителей Востока. В совершенно ином, прозаическом виде известен он в Западной Европе. Сюда тюльпан попал 1559 году, и прежде всего в Аугсбург, куда впервые его луковицы были присланы Бусбеком послом при турецком дворе. Отсюда тюльпан разошелся по всей Европе. В 1573 году мы видим его уже в Вене у известного ученого Клузиуса, который так заинтересовался этим новым пришельцем, что стал с увлечением собирать все известные в это время сорта . Мало-помалу начали увлекаться тюльпаном в Германии и многие царственные особы.

Среди страстных любителей тюльпанов других Стран были также Ришелье, Вольтер, маршал Вирой, австрийский император Франц II и особенно французский король Людовик XVIII. Уже совсем больной он приказал переносить себя в пору цветения этих растений из Сен-Клу в сады Севра и проводил там целые часы, любуясь пестротой и разнообразной окраской цветов богатой коллекции, культивируемой его садовником Екоффе.

Одно время в Версале были даже тюльпанные праздники, на которые собирались все знаменитые любители и садоводы и соревновались выставкой своих новинок и редкостей. За лучшие экземпляры выдавались ценные призы.

Любил их также и знаменитый французский композитор Меюль, для которого культура тюльпанов представляла величайшее наслаждение в минуты отдыха от его музыкальных занятий. Его коллекция тюльпанов была одной из обширнейших и отборнейших коллекций начала XIX столетия.

Но нигде увлечение тюльпанами не достигло таких громадных размеров, как в Голландии. Спокойные по природе, расчетливые торговцы и вообще люди умеренные, голландцы до того увлеклись этим цветком, что увлечение это превратилось в единственную в своем роде народную манию, которая получила даже в истории отдельное характерное название «тюльпаномании».

Тюльпан появился здесь лишь в 1634 году, и первое время разведение его носило чисто коммерческий характер. Заметив увлечение этим цветком немцев и других народов, расчетливые голландцы стали разводить в большом количестве новые сорта. Торговля луковицами тюльпанов оказалась столь прибыльной, что ею стало заниматься чуть ли не все население.

Вначале торговля эта шла так хорошо, что, довольствуясь своими культурами, предприимчевые голландские торговцы скупали тюльпанные луковицы даже в соседней Бельгии, а также во Франции, где в городе Лилле разведением их занимались монахи. Вскоре дело дошло до того, что образовалось нечто вроде игры на бирже. Вместо луковиц новых сортов стали выдавать на них расписки в том, что их владелец получил право на приобретение этого сорта, а затем расписки перепродавали по более высокой цене другим.

Большие деньги в это время наживали и торговцы глиняными горшками и деревянными ящиками, так как, кроме специально культивировавших тюльпаны садоводов, разведением их занимался всякий — и бедный, и богатый, лишь бы только нашлось место для их разведения.

Для торговли этими луковицами существовали особые помещения и определенные базарные дни, где собирались как продавцы, так и покупатели и сговаривались относительно цен, словом, нечто вроде биржи. Да и самое слово биржа (по-немецки Burse), как говорят, произошло от жившей в городе Брюгге знатной фламандской фамилии ван дер Берзе, уступившей под такого рода собрания свое роскошное помещение.

В биржевые дни эти помещения представляли собой многотысячные собрания. Тут были и миллионеры, и графы, и бароны, дамы, купцы, ремесленники, были и крестьяне, швеи, рыбаки, рыбачки, всякого рода прислуга и даже дети. Лихорадкой наживы были охвачены все слои общества, все, у кого только был хоть грош за душой. У кого же наличных денег не было (об этом существуют целые записки в хрониках), тащил свои драгоценности, свои платья, свой домашний скарб, отдавал под залог дома, земли, стада, — словом, все, лишь бы только приобрести желанные тюльпанные луковицы и перепродать их за более высокую цену.

До нас дошло, например, описание празднества по поводу присуждения премии за вывод черного (черно-лилового) тюльпана. В празднестве этом принимал участие сам принц Вильгельм Оранский.

«15 мая 1673 года, — читаем в этом описании, — рано утром все гаарлемские общества садоводства, все садоводы и почти все население города Гаарлема собралось на это торжество. Погода была великолепная. Солнце сияло как в июле. При торжественных звуках музыки шествие двинулось по направлению к площади ратуши. Впереди шел президент гаарлемского общества садоводов М. ван Систенс, одетый в черно-фиолетовый бархат и шелк под цвет тюльпана с громадным букетом; за ним двигались члены ученых обществ, магистраты города, высшие военные чины, дворянство и почетные граждане. Народ стоял по бокам шпалерами. Среди кортежа на роскошных носилках, покрытых белым бархатом с широким золотым позументом, четыре почетных члена садоводства несли виновника торжества — тюльпан, красовавшийся в великолепной вазе. За ним гордо выступал выведший это чудо садовод, а направо от него несли громадный замшевый кошель, вмещавший назначенную за выведение этого тюльпана премию города — 1000000 гульденов золота. Празднество закончилось грандиозным пиршеством, устроенным лауреатом своим друзьям и садоводам Гарлема...»

Словом, страсть к биржевой игре этими луковицами и цены на них достигли таких колоссальных размеров, что голландское правительство вынуждено было вмешаться в это дело и положить конец опасной и развращающий народные нравы спекуляции. И вот голландские генеральные штаты, собравшись 27 апреля 1637 года в Гарлеме, издали закон, которым всякие сделки по тюльпанным луковицам были признаны, безусловно вредными и всякая спекуляция ими строго каралась законом.